АНТРОПОЛОГИЯ
Мой бедный разум
Дошел не сразу
До странной мысли -
Я человек!
Король и Шут
Творческий отпуск Аполлона Матвеевича почти заканчивался, но был проведен не зря. Диссертационное исследование было практически завершено, осталось дописать заключение и подготовить кучу сопроводительной документации – как обычно. Как обычно, заниматься этим не хотелось – сама атмосфера институтских дач, так удачно расположенных в бору корабельных сосен, располагала скорее к обстоятельным академическим мыслям, чем к возне с бюрократическими отписками. До отъезда оставалось еще два дня, и доцент по вечерам предпочитал прогулки вокруг поселка. В этот вечер он тоже совершал движение по лесной тропинке.
Здесь уместно заметить, что работа Аполлона Матвеевича не сводилась к простому перекладыванию цитат и источников, как, положа руку на сердце, порой поступают даже очень видные ученые. Нет, герой нашего рассказа был настоящим зубром науки, истинным творческим работником. Даже сейчас, следуя извилистыми тропками сосновой рощи, он продолжал обдумывать заключение к своему исследованию.
«И таким образом, становится совершенно очевидно – только высокоморальное, обремененное чувством долга и гражданской ответственности существо, объединившись с другими существами для совместного обеспечения жизнедеятельности, могло стать по-настоящему разумным, достойным высокого звания Homo Sapiens. Ни попугаи, бессмысленно воспроизводящие звуковые колебания, ни дельфины, столь легко дрессируемые, ни даже муравьи с их сложной схемой общества не могли дать разум планете. Только первые люди, взяв в руки...».
Здесь академическая мысль титана науки была прервана самым неожиданным явлением, которое только можно себе вообразить. На тропу, прямо впереди доцента, вышел крупный бурый медведь, остановился, повернул морду к ученому и, негромко рыкнув, хрипло, но вполне разборчиво сказал:
День добрый. Не пугайтесь, я медведь, но совершенно не опасен. У меня к вам есть дело, просьба.
Аполлон Матвеевич не раз был в цирке, и поэтому практически не испугался. Медведь не проявлял агрессию, а так как говорить зверь не умеет, скорее всего, он был ручной и с хозяином. Без сомнения, где-то рядом находится шутник, решивший устроить этот глупый розыгрыш.
Выходи, негодник! Я оценил юмор, но шутка не удалась!
Да нет же, - ответил медведь, старательно выговаривая слова, - здесь нет никого, с вами говорю я, медведь. Знаю, это сложно, но я действительно могу говорить и вполне разумен. Не так, как вы, - тут медведь скромно опустил морду, - я ведь все-таки зверь, да и представьте, как трудно было освоить речь, моя гортань и язык совсем для этого не приспособлены.
Доцент слегка запаниковал. По всему выходило, что с ним разговаривает медведь. Вчера он выпил перед сном рюмочку доброго армянского коньяка, но такого эффекта было трудно ожидать...
Вы медведь? Вы со мной говорите?
Ну да, - сказал зверь, как показалось ученому, чуть более нетерпеливо. - Неужели это трудно понять? Шмель мне в ухо, даже гроссмейстер из спецдач олимпийской школы, и тот за минуту понял, что я говорю сам. Мы с ним славно провели время, правда, я выиграл всего раз, но в конце концов, я медведь, а не шахматист. Итак, вы понимаете, что я говорю? У меня к вам просьба.
Был ли это розыгрыш, или же этот медведь и впрямь умел говорить, но научное любопытство взяло вверх.
Слушаю вас, - сказал Аполлон Матвеевич, продолжая осмысливать ситуацию.
Тут вот какое дело, - начал медведь, смущенно переваливаясь с лапы на лапу. Я слышал от знакомого математика, что вы пишете труд, о разуме, о человеке. Кажется, это называется «антропология». Вы бы включили туда пару слов обо мне. Думаю, это было бы очень хорошо: разумный медведь наверняка расширит грани вашей работы. В самом деле, где вы еще видели говорящего медведя?
Эта была мысль. Доцент представил себе, как он включает в уже готовую работу дополнительную главу: «Впрочем, отдельные представители животного мира могут достичь уровня осознанного мышления. Как-то встретил я медведя....» До доцента дошло, что над ним будут смеяться ВАК, коллеги, студенты и даже лаборанты. Нужно было что-то делать. Весь дух его работы был пронизан сознанием исключительности и уникальности человеческого разума. Медведь говорящий...
А чем докажете, что вы разумны? Вон, попугаи тоже говорят, и получше вас. А вы только хрипите. И вообще, наукой доказано, что разум развивается под влиянием мелкой моторики. А где ваша моторика? Пальчики где?
Послушайте, - рыкнул медведь, - да, с пальцами у меня проблема, но это не ограничивает. Я могу считать, писать когтями буквы на коре, благодаря дружбе с филологом, я неплохо знаю русский, а сейчас изучаю английский. I can speak English very...
Нет, нет, нет! - Почувствовав почву под ногами, ученый перешел в наступление. Разум может возникнуть, только когда группа существ, объединенных общей целью, возьмет в руки орудия труда. Для этого нужны отстоящие большие пальцы. И потом, разум развивается через элементы культуры, искусства, наконец, общественное разделение труда. Где все это у вас? Вы медведь, и живете по инстинктам.
Много слов, - пожаловался зверь, - не все понял. Инстинкты? При чем тут инстинкты? Ну хотите, я вам интеграл посчитаю? Три икс квадрат дэ x равен...
Все, - облегченно вздохнул Аполлон Матвеевич, продолжая свой путь, - нет у вас разума и быть никогда не могло.
Да чтоб тебя пчелы покусали, - обиженно зарычал медведь, удаляясь в чащу. - Ученый-догматик с мелкой моторикой. Сто шершней в ...
Рев раскритикованного носителя разума постепенно стих в отдалении. Ученый, все еще находясь в возбуждении, шел дальше. Несомненно, он принял верное решение. Если на каждого субъекта, претендующего на разум, заводить отдельную главу, на защиту жизни не хватит. Да и потом, откуда там разум? Как написать в заключении? «Только орудия труда и добычи....»
Второй раз за этот вечер доценту пришлось оторваться от приятных теоретических размышлений. На тропинку из кустов неспешно вышло трое крепких парней, руки которых были заняты крупными палками. Кроме того, один имел еще и цепь.
Не спеши, папаша, - вежливо начал самый крупный из них. - Нам бы денежек подкинуть, на стол не хватает. Культурно отдохнуть хотим, а пиво вышло. Бабы наши сейчас туристов на речке трясут, а мы вот на тебя наткнулись. Разделение, понимаешь?
Не отдам! - возопил ученый, оценивший свою глупость: в куртке лежали все деньги, на которые он собирался завтра взять обратный билет и купить сувениров друзьям.
Не медля ни секунды, все трое подняли свои орудия и принялись лупить незадачливого путника. Собственно, избиения не получилось – после первого же удара Аполлон Матвеевич рухнул в траву. Старший, ловко орудуя пальцами, обшарил его карманы, изъяв и деньги, и сотовый, и даже, непонятно зачем, удостоверение кандидата наук.
Не серчай, дорогой, - весело ответил все тот же грабитель. - Надо же как-то себе пропитание добывать. А то без еды совсем тут озвереем. Будь!
Хулиганы скрылись в лесу. Аполлон Матвеевич, ругаясь на всех известных ему языках, встал на ноги и побрел к поселку. Болела рука, получившая удар дубины. Голова была просто ватной, но это и к лучшему – думать о чем-либо, а особо о своей работе, хотелось меньше всего. Войдя в дачный домик, он достал из кейса диссертацию, порвал ее пополам, потом еще раз пополам, потом разбросал по полу и растоптал, потом пнул ногой пустой кейс и упал на кровать. Сон пришел мгновенно. Он видел говорящего медведя, держащего в лапах АК-47...
NTFS aka Александр,
май 2009